Потом нас, действительно, послали на 1-й этаж. Там нам велели ждать, пока вызовут. Ну, мы и сели поближе к окошечку. Народу было много, а врач всего один, с виду довольно милый (соседи шушукались, что специалист он первоклассный). Сидим-сидим - никто нас не зовет. Ну, в таких местах обычно приходится ждать часами. И вдруг пробегавшая мимо медсестра сообщает нам, что нас, оказывается, уже вызывали. Как выяснилось, сидеть надо было в другом конце довольно обширного зала: там молодой человек, вероятно, ординатор, проводил обследование пациентов. В данный момент обследовали немолодую блондинку, и медсестра велела нам подождать. Увы, ждать пришлось долго. Как назло, именно в это время начали привозить больных из отделений. В первой инвалидной коляске сидел старик представительной наружности с трубками в носу, во второй - брюнет средних лет, громко вопящий что-то и как будто не в себе. Когда блондинка вышла, я обратилась к ординатору, но он тоже велел обождать. Медбрат, который привез старика, убеждал осмотреть его немедленно, мотивируя это тем, что с утра ему было плохо и теперь тоже плохо. Так что старика завезли в кабинет. Орущего брюнета куда-то спровадили, зато привезли еще несколько больных.
Наконец, подошла наша очередь. Я, как обычно, служила переводчиком. Единственная радость от посещения подобных заведений - хоть на иврите пообщаешься! Тем более, что ординатор знал по-русски всего два слова: "закрыть" и "открыть", а мой папа знает на иврите только "шалом" и "тода раба" (правда, сейчас с младшим внуком еще цифры учит). Заполнили историю болезни, и папа стал переходить от аппарата к аппарату. Мы не всегда хорошо понимали друг друга, но дело было не в иврите. Так, ординатор показывал папе палец и говорил: "Смотреть сюда!". Папа честно смотрел, но когда тот убирал палец, папа тоже отводил взгляд. Тут же следовал окрик: "Не двигаться!" И так много раз: "Смотреть на палец!", "Не двигаться!". И больше ничего. Наконец, до меня дошло, что когда врач убирает палец, следует по-прежнему смотреть в ту точку, где палец только что был, и я объяснила это папе своими словами. После этого дело пошло на лад. А как обследуют пенсионеров, которые ивритом не владеют? Не понимаю...
Всего мы провели в отделении часа четыре. Когда обследование закончилось, нам велели идти в кабинет возле лифта и записаться на операцию. Оказалось, что мы остались последние в отделении, весь народ уже разошелся. И никакой супер-врач смотреть папу не будет. Ну, здесь удаление катаракты считается пустяковой операцией, так что, видимо, это в порядке вещей. Записали папу на операцию на середину января. Причем явиться надо накануне, в 7 часов вечера, а оперировать будут с раннего утра. Это вообще-то хорошо, папа хоть отдохнет перед операцией. Если вместо этого два часа добираться на перекладных, может и давление подскочить, а тогда вряд ли будут оперировать. Да и чем раньше операция, тем бодрее будут врачи, тоже плюс немалый. Даню вон оперировали полдевятого вечера, и ничего хорошего из этого не вышло...
Однако в начале января придется приехать в больницу еще раз, на консультацию анестезиолога. Это не особо приятно: не мог он, что ли, папу в тот же день посмотреть. Более того, к этой консультации нужно будет еще раз сделать кардиограмму. И я не поняла, надо ли делать для посещения анестезиолога отдельный hитхайвут (на операцию точно надо, а тут?).
Зато не успели мы выйти из больницы - стоит маршрутка. Причем едет прямо в Акко, куда нам и надо! Мы тут же залезли, и нас мигом домчали до Акко. А там через 10 минут подошел наш автобус, так что вся дорога до Кармиэля заняла чуть больше часа.
Хорошо все-таки, что время операции уже назначено.
